Подозреваются все [Мы все под подозрением] - Иоанна Хмелевская

— Ну конечно. У меня осталось ещё с полтонны, поэтому я все пеку и пеку…

— Из какой превосходной муки? — заинтересовалась Моника, которая, выходя, задержалась около нас.

— А что, ты ничего не знаешь? У пани Ядвиги дома находится несколько вагонов кукурузной муки, полученной в подарок от общества. Ты не слышала об этой истории?

— Нет, пани Моники тогда ещё не было, — сказала Ядвига. — Вы не представляете, пани, что тогда творилось, Боже милостивый!..

В этот момент, как гром с ясного неба, на меня свалилось воспоминание, которое все это время ускользало от меня. Конечно, Ядвига! Это было в связи с кукурузной мукой!

Около года тому назад ребёнок Ядвиги заболел, и врачи категорически потребовали кормить его продуктами, содержащими кукурузу. Крупа из кукурузы, мука из кукурузы и абсолютно ничего другого. Ядвига обезумела, потому что ребёнок был действительно тяжело болен, а эта самая мука оказалась чем-то совершенно недосягаемым. В порыве отчаяния она дала объявление в какую-то газету, что для больного ребёнка нужны подобного рода продукты питания, и тем самым вызвала катастрофические последствия. С согласия Витека, который сам не знал, чему он себя подвергает, она дала там номер телефона нашего бюро, потому что у неё самой телефона дома не было.

Объявление получило немедленный отклик в обществе. Уже на следующий день с утра начались телефонные звонки. Сначала звонил весь город, предлагая ей муку и крупу в килограммах, затем призыв достиг отдалённых районов страны, и мука пошла тоннами. Какая-то фабрика пожертвовала ей три вагона, частные лица и учреждения заявляли о себе без перерыва, звонили даже из Швейцарии и Англии. В адрес редакции этой газеты приходили посылки, которые двое сильных мужчин не могли сдвинуть с места. Засыпанная горами муки и крупы, несчастная и испуганная Ядвига начала наконец категорически отказываться принимать последующие дары, уже сделав себе запас на ближайшие несколько сотен лет.

Все было бы хорошо, если бы не то, что у этого телефона сидела Иоанна. В течение первых нескольких часов она принимала предложения очень доброжелательно, затем стала делать это более официально, потом уже просто нелюбезно, а на третий день пришла в состояние нервного расстройства. Она возненавидела от всей души всю муку и крупу на свете, а на Ядвигу вообще не могла смотреть. С истерическим криком она отказывалась поднимать трубку, приводя тем самым к осложнениям в работе.

После какого-то очередного звонка, воспользовавшись отсутствием Витека, она отправила разговаривающую Ядвигу в кабинет, где находился параллельный телефон. Взволнованная необычной ситуацией, Ядвига в процессе разговора играла своими собственными ключами от квартиры, которые затем по рассеянности оставила в кабинете.

Я узнала об этом на следующий день, когда Ядвига посвятила меня в свои ужасные переживания. Отсутствие ключей она заметила только тогда, когда подъехала к дому, который оказался для неё недоступным. Ребёнок находился в недельных яслях, и в доме не было никого. Тогда она вернулась в мастерскую, предварительно справившись по телефону, есть ли внутри кто-то, кто ей откроет. Там находился Рышард. Счастливая Ядвига прибыла в бюро, где её ожидало фатальное разочарование, а именно: дверь в кабинет была заперта, это относилось как к двери со стороны приёмной, так и к двери, выходящей в конференц-зал. Факт этот врезался ей в память не только потому, что ей даже негде было ночевать, но ещё и по той причине, что вечером у неё была назначена встреча с каким-то влиятельным человеком и она не могла даже переодеться. В результате ей пришлось поехать на встречу в рабочей одежде, а ночевать у своей прислуги на чердаке.

Глядя теперь на жующую Алицию, я старалась припомнить все обстоятельства, сопутствующие этому запиранию дверей. Тогда я не обратила на это особого внимания, занятая приключениями невезучей Ядвиги. Кто же запер ту дверь? И когда это было?..

— Пани Ядвига, а когда это было? — спросила я, прерывая её рассказ.

— Сейчас я вам скажу, потому что все помню совершенно точно. Это было в первой половине ноября.

Разумеется! Теперь я уже все поняла. В тот самый период Витек готовился к конкурсу, они оба с Янушем, а иногда даже и Веслав; сидели по ночам, и все материалы, относящиеся к этому конкурсу, Витек держал в кабинете. Поэтому теперь меня мучила мысль, что он лжёт, отказываясь от ключа. Ведь не пальцем же он запирал эту дверь.

Так… а может, это Збышек?.. Нет, Збышек тогда ещё работал в первой комнате, а в кабинет переселился только после Нового года, это уж я помнила совершенно точно. Итак, это все-таки Витек? Почему он лжёт?

— Чего ты ждёшь? — удивлённо спросила Алиция. — Тебе что, мало было вчерашних сверхурочных часов? Ты не идёшь домой?..

Дома у меня на столе была разложена работа: небольшая временная котельная на три котла. Я уселась за доску и начала вычерчивать фасад. Занятие было не слишком сложное, поэтому я могла себе позволить продолжать обдумывать следствие. У меня в голове клубились тысячи разных путаных мыслей, из которых никаким способом я не могла выловить ничего разумного. Больше всего меня угнетал Витек.

Я знала, что у Витека был повод для убийства Столярека, но только при условии, что Столярек об этом поводе знал. А если он не знал об этом, то Витек, я думаю, скорей собственной грудью заслонил бы его от удара, такие большие неприятности несло с собой это преступление. Банкротство мастерской… Мастерской, в которой Витек был не только руководителем, но и имел право носить почётное имя директора. В своё время случай помог ему без каких-то особых усилий подняться на эту высокую ступень. В иное время и при других обстоятельствах он не смог бы так легко и в таком молодом возрасте стать директором предприятия, а это уже было что-то… И поэтому причины, которые могли бы толкнуть его на преступление, должны были быть невероятно значительны…

Но Витек лгал. Витек знал, где был ключ. А ключ из вазона?..

Нервы мои не выдержали, я бросила свою котельную и позвонила одной знакомой, которая писала диссертацию по химии. Совершенно ошеломлённая химичка объяснила мне, что описанным мною помоям хватило бы и нескольких дней, чтобы отстояться и отреагировать столь же внушительным способом, то есть ключ мог быть вынут из вазона раньше, а после преступления снова заброшен туда. Хлюп, и все! И прикрыть…

Что же, значит, это Веслав? Невозможно. Совершенно невозможно. Но если это не Веслав и не Витек, тогда Збышек. Каспера и Рышарда, и также Монику я исключаю. Збышека тоже. Что касается Збышека, меня интересовало только то, как его защитить.

Я подняла голову-от чертежа и тоскливо подсмотрела в угол комнаты. Мне бы очень пригодился сейчас дьявол, он умел заставить меня логически мыслить. Но, как внимательно я ни вглядывалась во все возможные углы, дьявол не появился. Зато зазвонил телефон.

— Минуточку, — сказала у поняв наконец, что на другом конце провода находится прекрасный прокурор. — Вы действительно мне звоните или меня опять подводит моё воображение? Потому что у меня уже все перемешалось…

— Действительно звоню, — несколько удивлённо ответил он. — Прошу прощения, что в такое время, но у вас сегодня во второй половине дня было какое-то собрание, и я надеюсь, что вам удалось добыть какую-то новую информацию.

— Удалось, удалось… Эта новая информация скоро доведёт меня до полного умственного истощения. Если я немедленно не обговорю её с вами, то не ручаюсь за свою голову. Где вы хотите со мной встретиться?

Я совершенно не собиралась этого говорить, но за меня говорил дьявол.

— Видите ли, пани, я, собственно, не имею права с вами встречаться, — в голосе прокурора зазвучало что-то похожее на беспокойство. — Только по окончании следствия…

— Да? — невинно сказал дьявол моими устами. — Тогда, может быть, мне приехать к вам домой, тогда нас никто не увидит?

Этот невинный вопрос дьявола явно смертельно его напугал.

— Боже сохрани! — поспешно воскликнул он. — То есть я хотел сказать, может, в «Европейском»?..

Кафе закрывалось в десять часов, а наш разговор дошёл только до половины. Прокурор немного поколебался.

— Собственно, мне уже все равно. Я и так совершил служебное преступление, встречаясь с подозреваемой во время ведения следствия… Надеюсь, что там, внизу, в «Каменоломнях», не будет никого из знакомых…

— Принимая во внимание ситуацию на службе. Витек последний человек в очереди на скамью подсудимых, — сказала я, кончая отчёт о делах мастерской. — Но он лжёт…

— А вы уверены, что это он тогда запер дверь? Может, это сделал кто-то другой?

Я взглянула на него поверх рюмки с яжембяком. Алкоголь колоссально повышал мои умственные способности.

— Во-первых, только он тогда там работал, во-вторых, держал там бесценные материалы для конкурса, а в-третьих, последним уходил и приходил первым, сразу после Иоанны, которая, в свою очередь, уходила значительно раньше. В любом случае он не мог не знать о существовании ключа и не заинтересоваться тем, где этот ключ находится.